Большое интервью лучшего тренера Беларуси в сольных композициях кикбоксинга.
- В юности вы занимались художественной гимнастикой. Почему бросили?
- Возраст – я закончила в 19 лет. Я была в составе команды в групповых упражнениях, а команда – это команда. Когда нас разбирали, как раз групповые упражнения впервые были включены в олимпийскую программу, а у меня еще травма спины была сопутствующая, и тренерский состав решил, что еще четыре года нагрузок я не выдержу. Я как сейчас помню, что мы составляли какие-то основные элементы переброски с лентами, я показала свою партию, и мне сказали: «До свидания».
- Обидно было?
- Не то слово. Хотя с другой стороны, наверное, если бы я не ушла из гимнастики, то не пришла бы в кикбоксинг. Мне потом очень долго снилась гимнастика, и сейчас еще до сих пор снится.
- Смотрите соревнования?
- Обязательно. И смотрю, и хожу, и встречаю тренеров. Сейчас девочки, с которыми я тренировалась, выпускают уже своих воспитанниц, причем в разных странах: Румынии, Германии, Канаде, Италии, Испании.
- Почему тогда вы не тренер по гимнастике?
- Потому что я ушла в кикбоксинг.
- Но вам же до сих пор снится гимнастика.
- Все, я сделала свой выбор, я отошла от этого, хотя всю базу, характер и все остальное мне дала гимнастика.
- Это правда, что после окончания карьеры вы хотели уехать в Москву, но вас не отпустили родители?
- Как раз когда закончилась карьера, многие гимнастки стали перед выбором, что делать дальше – мы все тогда как раз 11 класс оканчивали. Многих пригласили в Москву в цирк к Никулину. Еще в Москве открывался театр художественной гимнастики по руководством Багяка, и многие туда уехали. Я тоже собиралась уехать, но мне родители строго-настрого запретили, а для меня слово папы – это закон, табу, сказанное даже не обсуждается. Они сказали: «Получаешь высшее образование, а дальше - свободный человек». А мне на тот момент было 17 лет. Я осталась в Минске, пришлось вернуться в школу не наездами, как это было раньше, а привыкать к классу, к учителям.
- Как вы попали в кикбоксинг?
- Это воля случая. Я поступила в БГУ на биологический факультет и еще не будучи студенткой выступала за команду университета по спортивной аэробике, была капитаном команды. В 1993 году ко мне пришла Женя Чичиро, с которой мы вместе тренировались в БГУ и которая сейчас благополучно продолжает свою тренерскую карьеру в спортивной аэробике, и сказала: «В Театр спорта при федерации кикбоксинга набирают девчонок из гимнастики. Это твое, пошли».
- Театр спорта – это что такое?
- Меня набирали в группу для показательных выступлений в Театр спорта при белорусской федерации кикбокинга. Подразумевалось, что мы должны выступать с показательными выступлениями между боями, делать какие-то еще шоу. И в результате из 7 человек, которых набрали, в спорте осталась я одна. Остальные ушли через год.
- И как это переросло в сольные композиции?
- Сначала начала заниматься, потом Евгений Александрович Котельников держал мне лапы, говорил, что у меня классный удар. А после гимнастики я еще поправилась на килограмм эдак …надцать от того, что все дозволено, и все шутили: «Возьмемся за руки, друзья, и обойдем ее все вместе» :). Поэтому мой первый старт был в ринге – в 1993 году. Все выходили с показательными выступлениями, а мне Котельников сказал: «Удар есть, характер есть, значит, остальное добудешь сама». У меня еще с гимнастики пошло, что, если тренер сказал, я должна делать. Получилось, что в сентябре я пришла заниматься, а уже в ноябре он дал мне перчатки в руки и отправил на турнир в Жлобин. Я боксировала с девочкой-местный авторитетом на 7 кг больше меня. Отдали ничью. Хорошо помню, что у меня потом нормально так не жевалась челюсть :).
Еще несколько лет я совмещала и сольные композиции, и ринг. Об этом, кстати, не знали родители, потому что они были категорически против. Папа, может, и догадывался. Я же ходила в Театр спорта, и когда пошли первые синяки, особенно на лице, мы договорились, что я учусь самообороне, и как только научусь, сразу уйду. И потом до 1996 года я выходила в ринг, и по сольным. И мне нравилось в ринге. Просто на тот момент женский кикбоксинг не был так развит. Из-за моих выступлений в ринге со мной даже парни не разговаривали. Они говорили, мол, зачем тебе это надо, ладно тебе не было бы что терять. Устраивали мне бойкот. В 1994 году на чемпионате Европы я выступала по сольным и по фулл-контакту. Первый бой проиграла итальянке, которая потом стала чемпионкой Европы, шла очень расстроенная и, помню, и Саша Ковтик меня встретил с ринга с такой улыбкой: «Ой, покажи, нос целый? Все целое? Замечательно! Идем есть!». Они меня чуть ли не на руках унесли и давай дружно кормить-поить и говорить, как чудесно все закончилось. Повторяли, что мне это не надо, что мне нужно идти на татами в сольные и там все доказывать.
- И когда вы решили, что вам это не надо?
- После рождения ребенка. В 1998 году у меня родился сын и тут уже надо было выбирать: ответственность за ребенка давила. Я осталась в сольных, хотя до сих пор очень люблю надевать перчатки, боксировать на мешке, на снарядах. Я кайфую. Честно, если бы на данный момент было бы такое же развитие женского кикбоксинга в ринге, как женского кикбоксинга в сольных композициях, я была бы в ринге.
- С вами тренировался Алексей Пекарчик, который является единственным в мире спортсменом, ставшим чемпионом мира по сольным композициям кикбоксинга и по таиландскому боксу на одном турнире. Он действительно был таким талантливым?
- Да, Леша - бриллиант. У них целая плеяда Пекарчиков. Оля - старшая, она очень сдержанная, все эмоции внутри. Такой же Паша. А Леша очень похож с Машей и внешне, и по артистизму. Заводные оба. Паша Пекарчик был чемпионом Европы и по сольным, и по таю. Достойный спортсмен. Но Алексей действительно был очень артистичным, заводным, растянутым и прыгучим. Но самое основное это то, что у него была голова на плечах с самого детства, чего порой не хватает многим. Мы часто ездили с ним на соревнования в середине 90-х и очень близко все время шагали - соревновательная деятельность крепко нас связывала. Много общались, разговаривали, и на тот момент 14-летний парень выдавал суждения и фразы взрослого человека. Он знал, чего хочет, знал, как это будет выглядеть. Говорил, что тренерская карьера – это не основное, должно быть еще что-то. Очень хотел получить юридическое образование.
- В сольных композициях есть мягкий и жесткий стили. Я могу без подготовки отличить их между собой?
- Конечно. Жесткий стиль базируется больше на базе каратэ и таэквондо. Следовательно, даже внешне по костюму спортсмена можно определить: по поясу, по жесткому кимоно. Удары, стойки, передвижения - все из базы каратэ и таэквондо. Что касается мягких стилей, то это больше ушу и кунг-фу. Это пластика, энергия перетекает из одного движения в другое, немного другая специфика ударов, стоек, и, следовательно, мягкий стиль с оружием и жесткий стиль с оружием немного отличаются. В жестком стиле преобладают японские виды оружия: нунчаки, бону (шест), камы (серпы), катана, ножи. Широкие японские ножи дао, узкие дзянь, цепи, веера – это мягкий стиль.
- Вы действительно не разрешаете ученикам на тренировках пользоваться бутафорским оружием?
- Сейчас уже, к сожалению, поколение меняется. Раньше было поколение, которое терпело, они не могли приобрести продающиеся через интернет или еще где-то поролоновые нунчуки и тренироваться с ними. Поэтому сейчас, если ребенок приносит свой поролоновый нунчак, он будет с ним тренироваться, но я это не приветствую. Я знаю, что ребенок, который крутит деревянный предмет, поставит себе пару синяков и будет к нему относиться намного сознательнее и воспринимать это как оружие, а не как игрушку. С бутафорским предметом теряется концентрация, теряется ощущение того, что у тебя в руках. Получается, как игра с предметом.
- Дилетантский вопрос: мечи и ножи острые?
- Сейчас по правилам запрещено использовать острое оружие и детям я его пока не даю. Раньше выступали с острым оружием, но потом в международных правилах прописали, что с настоящим оружием выступать нельзя, и они это оправдывают тем, что это чревато для здоровья судей – вдруг у кого-то будет что-то непонятное с головой от просмотра стрелялок и всего остального. Мало ли кому-то судьи не ту оценку поставят и кто-нибудь на них бросится.
- А бывало такое?
- Нет, не бывало, но очень хотелось :). Поэтому даже сейчас, когда я смотрю на спортсменов на международных соревнованиях и вижу, как они перебрасывают предмет, ловя порой за лезвие, вспоминаю себя со своим шрамом на руке, когда предмет упал - и ты просто видишь свои связки. Хорошо, что они не порезались.
- Это было на соревнованиях?
- Нет, на тренировке. Просто неаккуратное движение. Поэтому работа с настоящим оружием, во-первых, очень дисциплинирует, а во-вторых, ты понимаешь, что не будешь жонглировать этим оружием, если стоит задача показать визуально бой с воображаемым соперником, ведь и в реальном поединке ты не будешь подбрасывать оружие, ловить за ухом и так далее. Но сейчас, к сожалению, очень многие берут бутафорские вещи и начинают жонглировать, делают много трюков, которые, в принципе, к боевому искусству особого отношения не имеют. Каждое движение должно быть оправдано. Я так и учу детей: каждое движение вы должны обосновать, почему вы делаете туда удар, почему сюда, почему поворачиваете и что при этом происходит. Чтобы ребенок выполнял не просто заученные движения, а сам мог это объяснить.
- Сольные композиции, как и гимнастика, очень субъективный вид спорта. Есть проблемы из-за этого?
- Да, спорные моменты бывают. У нас тоже происходят такие ситуации, и с каждым годом все больше и больше. Вылезает политический момент, появляются коалиции. Наглядный пример - чемпионат мира в Будапеште, с которого мы недавно вернулись, где судьям просто любыми силами нужно было во второй день вытянуть американку. Ради этого они слили нашу молодую, перспективную и очень талантливую Викторию Михайлову ну так жестко - я так нагло я еще не видела, чтоб сливали. Ей говорят, что она делает дополнительный переброс. Я спрашиваю: «Какой дополнительный переброс? Давайте смотреть видео» - «Нет, четыре переброски». А нам можно только три. Главный судья на татами от меня отворачивается и убегает из зала. Говорит: «Никаких видео, никаких протестов». И вот так у нас просто в наглую забрали медаль, и американка стала третьей. Просто по-другому слить не могли - Вика слишком хорошо сделала.
- Какие страны в сольных композициях являются лидерами?
- Сейчас подтянулись многие. Если раньше можно было выделить какие-то определенные школы, то сейчас это сложно сделать. Конечно, есть действительно хорошие школы, как США – они как были законодателями мод, так и остались. Россия, Франция, Италия подтянулась, Ирландия очень сильно взлетела после того, как объединилась с Англией. Появились спортсмены из Гватемалы единичные. Парень из Гватемалы выиграл первенство мира среди кадетов. ЮАР в призерах, Мексика. Сейчас невозможно выделить кого-то. Наверное, только Индия – это проходной вариант. С каждым годом становится все жестче и жестче, и поэтому когда все идут нос к носу, очень важно кто с кем дружит, кто кого подтягивает. Да, у нас сидит пять судей, при судействе на ЧЕ и ЧМ – семь, максимальная и минимальная оценка отбрасываются и складывается нейтральная, но даже с этими нейтральными может быть вот как с Викой и ее якобы четырьмя перебросками. В судействе Украина, Австралия, Норвегия, США, Беларусь, Греция и Россия. Главный по виду – англичанин, который смотрит количество перебросок, акробатических элементов, а наша задача следить только за техникой. Англичанин молчит. Американец: «Четыре переброски, четыре!». Какие четыре? Я говорю: «Три». Россия за меня вступается: «Три». Гречанка такая: «Я не видела». Американец отворачивается от нашего угла и говорит: «Четыре! Четыре!». Англичанин спрашивает: «Украина, сколько?». Судья из Украины такой: «Четыре». Получилось в итоге, что Австралия, Норвегия, США и Украина сказали, что было 4 переброски, а мы втроем, что три. Это был как раз последний раздел в тот день и все быстро замялось. При этом, четыре переброски означают, что ты не владеешь оружием, и тебе сразу ставят минимальную оценку. Это как дисквалификация. Я потом подхожу, говорю, мол, хорошо, я не буду с вами ругаться, вы мне просто объясните на будущее, как вы считаете. Так англичанин ко мне поворачивается задом и убегает из зала. Типа это все вопросы к американцу. Американец тоже разворачивается и уходит. И на следующий день они с тобой даже не здороваются, идя лоб в лоб.
- Популярность сольных композиций растет? В Беларуси это не самый популярный вид.
- В мире растет. Очень много где развиваются сольные, может быть, и не так масштабно по сравнению с некоторыми другими видами спорта. На соревнования приезжают страны, которых раньше не было слышно. Все друг другу помогают. Украина та же самая. Она прогибается, приглашает англичанина этого на семинары, оплачивает ему и, следовательно, когда выходят украинцы в спорных каких-то моментах, он отдает, конечно, в сторону Украины. Поэтому сейчас, к моему большому сожалению, идут подковерные игры. Раньше председателем федерации был Энио Фальцони, и он старался всех объединять. Если тогда ты приезжал и чувствовал, что это семья, то сейчас со сменой руководства, пока идет дележка портфелей, кто кого круче, кто кого что… Машина вроде двигается, но двигается за счет колесиков, которые подмазывают, а остальные детали понемногу, к сожалению, отваливаются. Там есть хорошие люди, те, которые пытаются что-то восстановить, но сейчас многое решают деньги.
- Раньше бойцы относятся к сольным композициям как к простому маханию руками-ногами по воздуху. Как сейчас?
- Чаще всего так, к сожалению. Мол, что там ваши танцы? Но потом, когда начинают смотреть поближе и сталкиваться, понимают, что там не так все просто и воздушно. Это так же можно смотреть и на художественную гимнастику, говорить: «Ой, классно ленточкой махаешь! Ну подбросила – словила». Но как этой легкости добиться, об этом никто не задумывается. Очень показательным был в этом отношении чемпионат мира в Будапеште, потому что обычно мы ездили в разные сроки с ринговыми бойцами, но в этом году все объединили и для нас это было своеобразным испытанием. Если раньше мы ездили командой максимум 7-10 человек, то тут было 30. Для бойцов это привычно, а для нас это много. Мы притирались, было видно, как сначала на нас смотрели типа а вы что? а вы кто? Но потом ребята нас приняли в свою стаю, смотрели и болели, и мы за них болели и поддерживали. И когда они увидели всю эту борьбу в нашем виде, сказали: «Так у вас сливают пожестче, чем у нас.
- Ваши ученики не уходят в контактные виды?
- Некоторые уходят в контактные, некоторые - в фитнес. Но сольные тоже не для каждого. В этом, наверное, схожесть с гимнастикой, что не любой сможет показывать высокий результат. Должны быть определенные и природные данные, и внутреннее состояние – не каждый сможет стать бойцом. Есть ребята, которые замечательно все делают на тренировке, но потом выходят и ничего не могут в ринге сделать. У каждого тренера есть такой ученик. Но я часто отдаю ребят в контактные виды, если вижу, что ребенок координированный, что и по голове, и по возрасту он туда подходит. Вот так у меня начал заниматься Алексей Попов – он начинал по сольным, я его первый тренер. Потом он ушел в тайский бокс.
- Ваша самая титулованная ученица – Вероника Домбровская, которая является абсолютной чемпионкой мира по количеству медалей на чемпионатах мира и Европы. Тяжело мотивировать такую спортсменку?
- Любая победа – это просто победа. Ты спускаешься с пьедестала и начинаешь все с начала. Тебе повесили медаль, ты спустился и ты никто опять. Это борьба, на тебе еще больший груз ответственности. Вы не представляете, с каким моральным грузом выходит Вероника на татами, на площадку. От нее всегда ждут золота. Вот она сейчас приезжает с серебром и это серебро с золотым отливом – это реально золотая медаль. Но все говорят: «Фу, серебро, кто там тебя уже обыграл?». Очень многие, к сожалению, судят по тому, что было 10 лет назад. Очень мало кто смотрит, на каком уровне развития сейчас сольные композиции в мире, какие спортсмены приходят и какими зубами ты выцарапываешь эти победы. Любая медаль – это достижение. Да, мы всегда стремимся к золоту и надеемся, что у нас еще будет золото, но тут надо кроме своей физической формы еще иметь друзей, сложившиеся обстоятельства и надеяться, чтобы все эти компоненты сложились.
- Вы ушли из спорта в сорок лет из-за возрастного ограничения. Если бы его не было, выступали бы?
- Выступала, я вот сейчас на чемпионате мира выступала. Они дописали, что на этом турнире можно до 50 лет выступать. Я заявилась, но выхожу совсем с другой целью – я просто кайфую. У меня сейчас другой статус - как тренер я созрела. Если сначала тебе как играющему тренеру хочется и выступать, и тренировать, а когда еще выходишь со своим учеником – это вообще двойная нагрузка, то сейчас же я больше переживаю за своих спортсменов, а сама выхожу, чтобы показать, что жива и позлить окружающих.
- А это злит окружающих?
- Конечно. Всех. Ты выходишь, ты еще жив. Ты не уступаешь дорогу молодым. Я так перекрывала на этом чемпионате мира дорогу Украине. И одна украинка, которая в том году была бронзовым призером, сейчас стала только пятой. И ту вытащили, спасибо англичанину, который вытащил свою, поставил на одну десятую меньше, чем украинке и вытащил ее на бронзу.
- Много в мире таких возрастных спортсменок, как вы?
- Нет, уже все сидят или судействе, или вообще не двигаются. Если на гимнастике мне сказали, что в 19 лет я вряд ли еще четыре года протяну, то здесь я показываю, что еще ого-го.
- Как судьи к этому относятся?
- Я бы сказала, что больше негатива. Приведу самый обычный пример. Пять лет назад я выступала на турнире и мне один итальянец поставил низкую оценку. Я так по-итальянски могу более-менее что-то сказать, и я у него спрашиваю: «Моурисио, объясните мне, пожалуйста, почему?». Он ко мне поворачивается и с улыбкой говорит: «А потому что ты старая». Я улыбаюсь. Когда я не выхожу: «Чего ты не выходишь, мы так соскучились, тебя так не хватает». Я выхожу: «Чего ты выходишь, иди сиди, ты уже старая». Поэтому я выхожу на татами и знаю, что даже если я стану на уши, три раза провернусь, прыгну сальто и сяду в не знаю какую позу, они все равно найдут к чему придраться.
- Как часто вы тренируетесь, чтобы иметь возможность неожиданно выступить на чемпионате мира?
- Я серьезно готовилась к чемпионату миру, я не с бухты-барахты. Я постоянно тренируюсь, поддерживаю себя в форме, чтобы иметь возможность выступать. Тренируюсь как минимум четыре раза в неделю, если есть возможность, то шесть. Мне очень нравятся показательные выступления, я готова и сейчас выступать. Соревнования – это так. Как сказали мне ученики: «Выходите. Когда вы в строю, нам не страшно». А Саша Устинов сказал: «Выходи, трясани, зато другим не скользко после тебя». Он тоже возрастной, поэтому мы друг друга и подкалываем :).
- Вы жесткий тренер?
- Да. Дисциплина важна. Здесь многое зависит от человека, но спорт больших достижений тренеров-мямлей не приемлет. Это со взрослыми можно не жестить, но если надо, я могу и на них надавить. Вероника – опытная спортсменка, но она просит об этом порой, когда бывает пиковый момент. Если кто-то видит меня на тренировке со стороны не зная меня в жизни, вряд ли подойдет и поздоровается. Я вот недавно смотрела интервью с Татьяной Тарасовой и она сказала, что не хотела бы, чтобы ее мама видела ее на тренировке. Я готова подписаться под этой фразой.
- В жизни вы жесткий человек?
- Смотря в каких вопросах, но скорее нет. В спорте я вижу результат, знаю, для чего это. Если я вижу цель в жизни, знаю, для чего мне это надо, могу быть где-то пожестче, но пожестче больше к себе.
- Вы в одном интервью сказали, что своего ребенка не смогли тренировать.
- Не смогла, он очень творческий.
- Но при этом вы тренируете своего племянника. И как с ним?
- Тренировать родственников – это очень тяжело. Артем - это человечек, который получает больше всех остальных. Но он должен получать, чтобы работать. Он такой по характеру – я знаю своего брата, у меня сынуля похожий. Я знаю эту породу :). Когда к Веронике один раз приходили телевизионщики интервью записывать, я тренировала Артема маленького к первенству мира. Телевизионщики были не то что в шоке, они тихонечко сказали: «Можно попросить, чтобы она кричала чуть-чуть тише?». Людям со стороны трудно смотреть, как я тренирую Артема или еще пару человек, которым я точно знаю, нужно дать хорошего пендаля, чтобы они работали, потому что если дашь слабинку, они поймут, что и в полноги можно.
- Это не влияет на ваши отношения в жизни?
- Вот честно - нет. Артему отдельное спасибо за нервную систему и характер (ему сейчас 13 лет), потому что мне казалось, что если бы на меня так орала моя тетка, я бы с ней в одну квартиру не зашла, я б за один стол с ней не села! :). Но Артем умеет переключаться и вот за это ему отельный плюс и благодарность. Потому что мы можем друг в друга гром и молнии метать на тренировке в зале, но потом выйти и вместе ехать домой. Пока он маленький был, я его провожала до Сухарево из Уручья, и мы с ним шли и разговаривали о футболе, он мне что-то рассказывал. Я всегда шла с мыслью: «Боже мой, я бы на его месте ни одного слова не сказала». У меня был дискомфорт даже когда мы садились за семейный стол, но брат мне дал добро на любые действия в зале.
- Вы же тренируете еще сына Александра Ковтика.
- Я тренирую детей многих знакомых: Ковтика, Анцыповича, дети мой подруги с гимнастики, с которой мы девять лет бок о бок в одной палате в лагерях спортивных. Ко мне приходят многие ребята из части – у меня много детей военных.
- Там родственник, а здесь ребенок друга. Это не мешает?
- Нет, для меня это такой же спортсмен. Я могу и Савве Ковтику дать словестную взбучку, чтобы он понял, что мои требования серьезны, потому что Савва тот еще профессор. На прошлом первенстве республики он был первым, на этом стал вторым, уступив только по абсолютной оценке Максиму Остроуху (сыну Марии Пекарчик). Но у Саввы характер, он выступал с температурой 38, до этого с температурой 39 лежал, но пришел на соревнования и отработал всю свою программу.
- Телеведущий Сергей Бадюк говорил, что сел на шпагат, когда ему было уже под 40. Такое возможно?
- Это зависит от природных данных, от того, какая у вас мышечная система: длинные у вас мышцы или укороченные. Потому что я знаю, чего стоит сесть на шпагат одному и чего - другому. Некоторым нужно несколько лет, чтобы сесть. Это развивается постепенно, это надо очень и очень хотеть, постоянно заниматься и этим бредить. Но, может, у тебя совсем другая мышечная система, может быть, тебе дано прыгать высоко, а всем гиперрастянутым прыжковая база дается тяжелее. Люди, у которых одновременно и толчок, и растяжка, уникальны. Такое встречается очень редко.
- Александр Ковтик всем, кто не сидит на шпагате, бьет лапти. А вы?
- Я не бью, но я их растягиваю своими руками. Это тоже воспитание характера, терпения.
- Дети плачут на растяжке?
- Плачут. Они приходят сразу со слезами на глазах. У меня сейчас группа 20 человек от 4 до 6 лет. И все с нуля, это не как в гимнастике, когда отбираешь тех, кто способен. Приходят любые, и я вижу даже сейчас, у кого характер. Они все как-то больше любят садиться на поперечный шпагат, он дается легче. С сентября месяца занимаются, тянутся все. Кто сочкует, кто не сочкует. А потом я начала тянуть их на продольный шпагат. Я не разрываю ноги, это не гимнастика, но растягиваю так, что ребенок должен терпеть. Там многим выпрямить колено тяжело, особенно мальчикам с дубовыми коленями. У взрослых, у кадетов, кто не первый год занимается, растяжка идет в середине тренировке, потому что дальше идут амплитудные удары и все остальное. У детей я ставлю растяжку в конце, пока они привыкают и чтобы совсем не сбежали :). Они знают, что если сели на растяжку, значит, скоро конец тренировки. И вот под конец начинается: «Ой, у меня болит живот, что-то у меня разболелась голова, а еще что-то». Четыре человека ушло. До этого после предыдущей растяжки три человека не пришли вообще. Они пришли через тренировку и каждый из родителей ко мне подходил и говорил: «Вы только сильно не тяните, а то он сегодня не хотел идти». Я говорю: «Хорошо, я знаю». Начинаю работать с детьми, некоторые начинают плакать еще до тренировки: «А вы меня тянуть не будете?» – «Подожди, еще вся тренировка впереди». Я все думала, как выкрутиться. На одну тренировку я позвала всех родителей и начала растягивать детей перед родителями. Кто-то терпел, кто-то кричал, родители поддерживали. Это как-то помогало. Один мальчик у меня попросился в туалет и так и не пришел :). Но на каждую тренировку не будешь же приглашать родителей. Сделала так: построила всех (16 человек) и говорю: «Кто не может терпеть, считает себя слабым, тот встает и перед группой, глядя всем в глаза, говорит: «Я слабый, я трус» - и уходит». Так у меня дети некоторые выстроились в очередь растягиваться. Даже те, которые боялись и ревели. Я посмотрела кто на что готов. Кто-то к углу растягивался. Один встал: «Я трус, я слабый, хи-хи». Но все равно пошел тянуться. Еще один: «Я трус, я слабый, я не буду». Третий сомневался, а они вместе в детском саду в группе были, и тот его перетянул. Потом, правда, папа пришел, провел беседу, и он сказал: «Я все осознал». Папа военнослужащий, и он был возмущен, что его сын при всех признался в трусости, пошел за другим. А я теперь знаю, что этот ребенок ведомый. Но дети у меня сейчас терпят почти все.
- Вам не жалко их?
- Мне очень жалко. Но я знаю, что если покажу малейшую жалость сейчас, они будут на этом играть. Дети похлеще взрослых. И поэтому на тренировках у меня есть моменты, когда мне безумно жалко, когда я вижу, что ребенок из последних сил работает, но я не должна показывать этой слабости. Это как в стае. Вожак показал, что слаб, и он больше не вожак.
