Белорусский
боец – о поединке с Седриком Манхуфом.
-
После боя Гридин сказал, что это был первый поединок, когда его переиграли
тактически. Это так?
- Мой соперник тактически был очень сильно готов, он
сначала в США по боксу готовился, потом в Суринаме у себя, но тем не менее я
понимал, что он избегает жесткого боя. Когда я первые движения вперед начал делать,
он сразу стал разрывать дистанцию, и стало понятно, что он боится подставиться
под удар, под мои ноги. Я планировал, что во втором раунде сильно отработаю, и
в третьем уже буду его подламывать. Но все вышло не так, как мы планировали.
Вообще, на бой у меня был такой план: первый раунд проходит спокойно, я его
подбиваю, он подломан. Второй раунд также спокойно, а в третьем и четвертом раунде
я хотел уже вычислить его и ударить ногой в голову или задней рукой. Я был
уверен в своих силах и в своем плане, но тут получилось, что я пропустил
нокдаун, и все поменялось. И не просто немного поменялось, а кардинально,
потому что это был не нокдаун - это был нокаут. Могу сказать, что вот как я
тогда упал, так же меня Всевышний двумя руками поднял обратно. После первого
удара был нокдаун, второй - добивание. Это где-то была и моя ошибка, что после
первого удара я не смог его удержать в клинче. Мы расцепили клинч, и он ударил
на добивание. Этот удар решил все. Я не могу сказать, почему пропустил этот
удар. Это спорт, тут бывает всякое. Я видел много поединков, где бойцы падают,
видел, что ТАК падают, но когда так падают – это нокаут. Но я встал и дальше я
плохо помню, что происходило. Второго раунда как будто не было. Как я потом посмотрел
на записи, он наносил очень много ударов, я даже не мог представить, что он мог
так добивать.
Когда я пересматривал
бой, начал его смотреть глазами выживающего человека. Я хотел представить себя
в этом ринге. И я смог представить себя, потому что это же я боксировал :). Но
не мог подумать, что он столько ударов нанесет, что так сильно будет добивать.
Я потом, когда бой смотрел, себе большую галочку за мужество поставил :). У
меня вообще первый раз такое было, чтобы меня добивали. И тут надо понимать,
что упасть и восстановиться - это одно, но я не восстановился сразу, я на
автопилоте все делал. Только за счет нашей школы, нашей защиты. Непосредственно
во время боя во втором раунде я не понимал, что происходит.
-
Когда начал понимать?
- В середине третьего раунда, может, даже чуть
позже. Когда закончился третий раунд, я стал в угол и начал задавать Андрею
Сергеевичу вопросы, на которые я просто не знал ответа: «Почему все так?». Он
мне отвечает: «Чингиз, ты был в нокдауне, ты проигрываешь бой. Работай». Сказал
ему: «Сергеич, сейчас я вырву, не переживайте». Успокаивал его :). И пошел вперед
как будто нокдауна не было.
-
Ты помнишь, что сказал тебе Гридин после второго раунда?
- Нет. Андрей Сергеевич - мудрый человек. Многие
тренеры хотят как можно больше всего наговорить, чтобы боец запомнил, но на
самом деле то, что нужно сделать, надо говорить последние 10 секунд. Когда бой
тяжелый, я всегда запоминаю то, что он в конце говорит. Когда бой на релаксе,
когда я все контролирую, тогда уже можно и целую минуту говорить.
-
У тебя есть объяснение, почему после второго раунда Манхуф не шел вперед?
- В ринге он опасался любого моего движения. Что бы
я ни сделал, он на все реагировал. Я делаю шаг вперед, и он сразу делает шаг
назад. Это инстинкт самосохранения, этот человек сразу выходил выживать, потому
что он понял, что я очень «острый» и не прощу ему такие моменты. В третьем,
четвертом и пятом раундах я создавал визуальную опасность: только дернусь - он
назад. Ногой я не успевал его доставать, потому что он, по-моему, работал
только на то, чтобы я его не достал. Уже с первого раунда он был настроен на
то, чтобы не упасть, но когда он попал - это был его шанс и он сам, наверное, был
в шоке от того, как это получилось. Но потом он остановился и в четвертом и
пятом раундах он почти не шел вперед. Ему тоже нужно отдать должное: весь бой отбегать
назад так, что я даже до него дотронуться не мог :). Возможно, он на горячую
голову думал, что после нокдауна ему отдадут победу.
После боя мы с тренером сели, у нас была спокойная атмосфера, и Андрей Сергеевич говорит: «Чингиз, ты знаешь, бой был очень равный». Я такой был злой! «Сергеич, - говорю, - я все понимаю, был нокдаун, но последние раунды Седрик от меня петлял, как бой может быть равным?». И это правда. Хвала Всевышнему за все, что было, но в ринге я в четвертом и пятом раунде контролировал поединок так, будто и не было этого нокдауна. После боя я не смог заснуть, сразу нашел бой в интернете в плохом качестве (какой-то зритель снимал). Я посмотрел, и там четко видно, что Манхуф только второй раунд забрал за счет нокдауна, а в остальных он просто петлял. Было 4 часа ночи, я сразу же написал Гридину, чтобы он посмотрел бой и увидел, Седрик выиграл только один раунд. Для меня это было важно, потому что я сделал все, чтобы в третьем, четвертом и пятом раундах вырвать победу.
-
Что Манхуф сказал после боя?
- После боя мы обнялись, и он сказал так: «Я вообще люблю
твои бои, хочу приехать с тобой тренироваться, ты же из Азербайджана?». А я
после боя плохо понимал, что он говорит: «Нет, я в Беларуси живу, но ты приезжай»
– «Да, я приеду 100%». Потом он сказал о моем поединке с Джорданом Пике на К-1,
сказал, что Джордан - его друг, он смотрел наш бой. Не знаю, к чему он говорил
это, может, имел в виду, что он меня боится, потому что я его друга
нокаутировал :). Вот это он говорил. Я ответил, что буду рад его видеть в
Беларуси, но за нокдаун он получит точно :).
-
Можно сказать, что это был твой самый сложный бой?
- Нет. Я понял, что очень сильно повзрослел. После
боя я очень напрягался на тему того, как я мог пропустить удар. Но этот удар
сделал меня сильнее. Может, и нужно было, чтобы я его пропустил. Я был
напряженный перед боем, думал о своей руке, выходил и знал, что мне нужно
сделать это и это - и я выиграю. Причем выиграю так, что не усугублю травму. Я
выходил с этой мыслью, и у меня правая сторона (нога, рука) отключилась. И я
считаю, что это был учебный бой в том смысле, как я отреагировал на удар и как
вел себя после второго раунда. Это поймет тот боец, который был в тяжелых боях.
Я не знаю, как реагируют другие бойцы, когда
оказываются в нокдауне или в стоящем нокауте. Я вот просто решил, что должен
выиграть. Так что это был учебный бой, но точно не самый тяжелый бой. У меня
были и сильнее соперники. Даже Джордан Пике из Mike’s Gym был
сильнее намного. Он бил меня, а мне тяжелее, когда на меня когда на меня прут и
нестандартные движения делают, а Седрик петлял и просто поймал меня на удар.
Мне он сильным не показался, скажу как есть. Андрей Сергеевич сказал, что он
хороший боксер и что он был опаснее, чем Аскеров, но я так не считаю. Я сужу по
тому, какую опасность он создавал в бою. Они просто тактически умно рассчитали
бой, и это сработало. Но я все равно не чувствовал от человека опасности. Так
что это не самый сильный мой соперник. Тот же Сайок выиграл бы у него, или Джордан
Пике. С Кидо у меня опаснее был бой.
-
Ты говоришь, что опасался усугубить травму руки. Зачем тогда вообще выходить на
бой, если рука еще до конца не зажила?
- Иногда бывает такое состояние, что я вообще о руке
не думаю, иду на тренировку и просто не бью ей. Представь, что ты правша и тебе
все нужно делать левой рукой. Если ты хочешь жить, ты будешь учиться это делать.
У тебя есть рука, но ее как будто нет :). Я не знаю, какую мне операцию делали
в августе, мне вроде сделали ее хорошо и нормально, чтобы я мог хорошо держать
стакан, говорить по телефону или водить машину, но то, что я могу выходить на
ринг и боксировать, я пока не почувствовал. Может быть, пока не время, но
сказали, что восстановление займет два месяца, хотя прошло уже больше. Поэтому
13 декабря я полечу на обследование в Мюнхен. Там есть профессор, который лечил
братьев Кличко. Через связи мы вышли на Кличко, и они дали его контакты. Так
что я полечу к нему и если нужна будет операция, мы ее сделаем. Я готов
пропустить один бой для того, чтобы быть в марте и июле на старте, потому что в
марте я буду защищать пояс К-1, а 7 июля у меня должен быть бой с Джорджио
Петросяном за пояс Bellator.
Победитель станет лицом Kickboxing
Bellator.
У нас подписан контракт на поединок с Судсакорном в январе, и будем решать,
боксировать ли, потому что это не принципиальный бой.
